– В бейсбол поиграем, – Жанка щелкнула ручкой поворотника и с визгом затормозила около обочины. – Команда соперников уже прибыла!

Мерседес припарковался сзади. Я сидела ни жива ни мертва. Хлопнули дверцы, из машины на дорогу выбрался молодой человек спортивного вида и неторопливо приблизился к нам. Жанина отстегнула ремень безопасности и опустила стекло.

– Добрый вечер, – начал парень.

– И вам того же, – холодно улыбнулась подруга.

– У вас фонарь не работает, в поворотнике, видимо, лампочка перегорела.

– Чего? – спросила я, Жанка от неожиданности просто онемела.

– Это очень опасно, – спокойно продолжал незнакомец. – Вы же из машины не можете определить – работает он или нет, значит, моя задача, как участника дорожного движения, вас предупредить.

Я вышла из машины, сохраняя на лице выражение расслабленного дружелюбия. Лампочка действительно не горела, Жанка, следуя моим командам, послушно щелкала рычагом.

– Большое спасибо, – пожала я руку бдительного молодого человека. – Нечасто встретишь…

Как закончить комплимент я не представляла, поэтому еще шире улыбнулась и тряхнула его руку.

– Пожалуйста, – в конкурсе на ширину улыбки парень меня обошел бы на полкорпуса. – К сожалению, помочь вам с ремонтом я не смогу, поэтому советую немедленно отправиться в ближайший автосервис.

Я кивала как китайский болванчик, еще минута и мои лицевые мышцы свела бы судорога.

– Хорошего вам вечера, девушки, – бдительный участник дорожного движения вернулся в свою машину.

Пока он заводил мотор, я успела сесть в жанкину хонду и пристегнуться.

– Какой автосервис? – бормотала подруга. – Мы почти на месте, тут буквально два квартала осталось.

– Заводи! – скомандовала я, не отрывая взгляда от отъезжающего мерседеса. – Нам нельзя его упустить.

– Кого?

– Да Валеру же…

Вот удача так удача! Пак ждет наш объект в ночном клубе, а он, оказывается, совсем в другом районе города вечер проводит. Удача, невероятная удача. В машине у него сидели еще трое – лиц я не рассмотрела, но один из них точно был фейри.

Жанка пристроила хонду через два автомобиля от объекта преследования и потребовала объяснений. Я выложила ей все, довольно сбивчиво, но лучшая подруга на то и лучшая, чтоб понимать меня с полуслова.

– Ты на встречу со своим принцем опоздаешь, – тревожно взглянула она на часы.

– Давай так, если он куда-то совсем далеко отправится, мы быстро вернемся.

Жанина Арбузова авантюры любила, поэтому она просто кивнула, соглашаясь.

Нам опять повезло, Валера (а ведь если бы он не решил сделать доброе дело двум бестолковым автолюбительницам, у него бы сейчас никто на хвосте не сидел) свернул с оживленной трассы буквально километра через два, наша хонда осторожненько повторила маневр из крайне правого ряда, для пущей конспирации пропустив какой-то раздолбаный москвич.

Из-за этого дедушки отечественного автопрома мы чуть было не упустили объект. Дорога была асфальтированной, но какой-то заброшенной, по обеим сторонам от нее серели бетонные заборы.

– Территория завода?

– А кто ж его знает?

Москвич свернул к огромным воротам, мы поехали дальше.

– Ты уверена?

– Он же с включенными фарами был, – ответила Жанина и выключила наши, для конспирации.

Мы ползли по темной улочке со скоросью пешехода, я вертела головой.

– Вон они, – первой заметила мерседес Жанка. – Пассажиров он высадил.

– Останавливаемся, дальше пешком.

Мы вывалились из машины, у меня в голове крутилась мелодия из нового голливудского блокбастера, и я застегнула молнию куртки до самого подбородка.

У Жанки, наверно тоже крутилось что-то подходящее к случаю, она методично застегивала шубу на все пуговицы.

– Ты похожа на сугроб, – покачала я головой. – Тебя видно за километр, жди меня в машине.

– Еще чего, – Арбузова так же методично расстегнула пуговицы и, вывернув свое одеяние, опять в него запаковалась.

Подкладка была алой. Я прыснула. Ну хоть что-то. В темноте да издали у нас была масса шансов остаться незамеченными.

Высоченные металлические ворота были приоткрыты, около гигантской створки был припарковал мерседес, я заглянула в салон – ничего.

– Что там может быть? – за забором ничего видно не было. – Ну склад какой-то или еще что?

– Знаешь, что я думаю, Кузнецова? Думаю, ты всю свою студенческую юность из-за жадности профукала. Потому что когда все прогрессивное человечество занималось прожиганием жизни…

Под моим гневным взглядом подруга запнулась и сменила тему:

– Там дворец.

– Какой еще в Энске дворец, ты бредишь, что ли?

– Дворец бракосочетаний, бестолочь. Правда, он еще во времена нашего с тобой студенчества заброшен был, но я уверена, что если мы войдем в эти ворота, очутимся прямо на заднем дворе и наступим или в какое-то дерьмо, или в след кострища, потому что энская молодежь на этом подворье очень шашлыки жарить уважала.

Я пожала плечами, ботинок мне жалко не было.

– Пошли?

– А что ты предлагаешь? Потоптаться у входа и уйти? Вдруг твой Валера там сейчас жертвенную хуманскую деву на алтарь привинчивает? А ты, небось, у девиного папаши и аванс уже взяла. Неудобно получится.

Жанка явно нервничала, на нее в такие моменты невероятная говорливость нападает.

Я не стала слушать дальше, просто нырнув за воротную створку. Жанка пыхтела за спиной, поправляя что-то под шубой. Кажется, кто-то решил все-таки с собой бейсбольную биту взять.

Через минуту я испытала культурный шок. Во-первых, темно не было – двор освещали шарообразные фонарики на кованых ножках, а во-вторых…

Брусчатая дорожка вела от ворот к аккуратному крыльцу, на ухоженных клумбах отцветали поздние осенние астры, в глубине сада угадывалась беседка – изящный шатер, покатые стены которого оплетал вечнозеленый плющ.

– Красота-то какая!

– Сейчас в обморок грохнусь, – спокойно сообщила Жанка.

Я прижалась спиной к воротам, пытаясь спрятаться в их тени.

– Только попробуй!

– Знаешь такую примету, типа от нечистой силы одежду шиворот-навыворот надевать?

– Ну слышала что-то…

Надо ли уточнять, что диалог велся еле слышным шепотом?

– Короче, Кузнецова, в поганое место мы с тобой попали. Это приманка, для таких вот дурищ, вроде нас с тобой.

Створка за моей спиной, дрогнула и со скрипом закрылась, окружающие нас красоты подернулись маревом, задрожали, как помехи на телевизионном канале городского вещания, и из ряби к нам выступил объект моего пристального интереса – Валера собственной улыбающейся персоной.